Таня Гроттер и Локон Афродиты - Страница 48

Соловей поморщился.

– Разве это плохо? – спросила Таня.

– Ты сама отлично знаешь, что да. Я бы поступил по-другому. Я бы не держал вас на подтанцовках и позволил проявить больше инициативы. Это сделало бы рисунок игры более разнообразным. А так он очень предсказуем. Сборная мира наверняка давно его просчитала… Но старина Айзек не психолог. Не думаю, что Нутто-Гнутто станет отсиживаться за спинами таких дуболомов, как капитан Глинт… Я слежу за игрой этого бабая последние четыреста лет. Он чудовищно нравен. Да и остальные легионеры далеко не паиньки… Они только и ждут матча, чтобы показать себя! Взгляни-ка!

Устав кричать на команду, Айзек Шмыглинг вздохнул и, вытащив сигару, принялся рыскать по карманам в поисках зажигалки. Узкая, как стилет, струя огня лизнула кончик сигары, едва не зацепив нос тренера. Сигара мигом прогорела до середины. Джинн Фарух вежливо улыбнулся и застенчиво выдохнул дым.

* * *

После известия о переносе времени встречи ежедневные тренировочные матчи стали гораздо продолжительнее. Сразу после обеда драконюхи выпускали Тефтелета и Кенг-Кинга. Выползая из ангаров, драконы щурились на солнце и ревели, выдыхая густой застоявшийся дым. Им вызывающе откликался Гоярын. Русского дракона так ни разу и не выпустили из ангара после прибытия в Магфорд. Даже обязательные полеты, необходимые для драконьих крыльев, были отменены по требованию того же Шмыглинга, заявившего, что поле требуется ему круглосуточно. Летать же над Магфордом запретил перепуганный декан, до сих пор не забывший, как у него в кабинете сто семнадцать лет назад взорвалась подброшенная нерадивыми учениками саламандра.

При первом же свистке арбитра – апатичного плешивого джинна на полосатом пылесосе – Тефтелет сразу взлетал и занимал место в правом углу поля. Немного погодя взлетал и более грузный Кенг-Кинг.

– Тефтелет есть замечательный дрякон! Я никогда не видеть такой олимпийский спокойствий! Он работать хорошо, рьовно, без гнефф. Он послющен любой команд. Я не понималь, почему ваш глюпый Соловей отговариваль меня. Соловей стар, Танья! Он растеряль свой нух, – как-то заявил Тане Шмыглинг, довольно поглаживая живот.

Таня благоразумно промолчала, хотя у нее было свое мнение, кто на самом деле растерял нюх, а заодно и последние мозги.

И вот, буквально за день до матча, грянула гроза. Случилось все примерно в середине тренировочной игры. Момента, когда Тефтелет бросился на Кенг-Кинга, никто не заметил. Все произошло внезапно. Таня как раз выполняла двойную бочку, обыгрывая Пуппера, который улыбался ей во всю свою зубную поликлинику, когда услышала шум и крики.

Когда Таня вышла из бочки, оба дракона были уже на песке. Ничего не понимающий, ревущий от боли Кенг-Кинг – снизу, а вцепившийся ему в шею Тефтелет – сверху.

Вокруг драконов, рискуя попасть под пламя, прыгали ангарные джинны и тренер Шмыглинг.

– Сделайль же что-нибудь! – визжал он. – Что вы тут носитесь, как полосатый ос? Он же его растерзайль в мелкую клочь!

– Так ведь эта… драконы жа, не ящерицы! Разве ж их за хвосты растащишь? Вот сейчас один другого прикончит, так и сам чудесненько отпустит! Мертвечинку-то они не уважают! – резонно отвечали ему джинны.

Айзек Шмыглинг схватился за голову. У него на глазах бронированная трехтонная туша целеустремленно убивала его дракона, а он ничего не мог сделать, кроме как колотить ее палкой по чешуе. Что скажет декан? Остаться без дракона перед решающим матчем!

Глаза Кенг-Кинга начинали уже гаснуть, когда кто-то негромко кашлянул у Шмыглинга за спиной. Тренер невидимок с раздражением обернулся. В паре метров от него стоял Соловей О. Разбойник. Маленький, одноглазый, подволакивающий ногу.

– Пакта серванда сунт ! – произнес он негромко.

И эти тихие слова сотворили чудо. Тефтелет

неохотно разжал пасть и поднял голову. Зубы и морда у него были в крови.

– Что вы ему сказаль? – изумленно воскликнул Айзек.

– Передал привет от всех болванов мира. И от вас лично.

– ЧТО??? – взвыл Шмыглинг.

– Свои возражения выскажете потом. Пока займитесь вашим драконом! Ему нужна помощь! – сказал Соловей.

Тренер невидимок метнулся к Кенг-Кингу. Из шеи у него был вырван большой кусок мяса. Артерии, похоже, не были затронуты, но все равно, стоило Кенг-Кингу попытаться повернуть голову, из раны начинала хлестать кровь. Но и это еще не все. При падении Кенг-Кинг сломал крыло. Вокруг покалеченного дракона суетливо бегали ангарные джинны.

Другие джинны поспешно заманивали в ангар Тефтелета.

Соловей подошел к Кенг-Кингу, потрогал ноздри, посмотрел на рану и цокнул языком.

– Жить будет. Летать тоже будет. Со временем. От забора до кормушки, – сказал он со знанием дела.

– Как ви можиль говориль такое? Послезавтра матч! Он должиль драться! Должиль быть нашими воротами!

– Боюсь, он уже ничего никому не должен! – спокойно отвечал Соловей.

Он повернулся и, прихрамывая, пошел с поля. Шмыглинг догнал его и схватил за руку.

– Но почемуль? Почемуль? Ненавижу этот проклятый Тефтелет! Кто-то его сглазиль, прокляль! Это все подлий зависть! Я ненавидеть фсех! Фсех!

Тренер невидимок бессильно погрозил кулаком ангару, в который заталкивали дракона бабаев.

– Клянусь стрелой, которая когда-то сделала меня кривым, это не зависть, а ваша глупость, – сказал Соловей.

– Мой глупость! Докажиль это! Не просто болталь, а докажиль! – вскипел Айзек.

– Какой сегодня лунный день? – спросил Соловей.

– А я откуда зналь, какой? Чего вы ко мне присталь со своей Луной?